В лесу под Сумами родители вырастили четверых Маугли
11-летний Коля (слева) и 13-летний Руслан: - Мы очень скучаем по сестричкам! (Фото почти ослепшей Кати найти не удалось.)Корреспондент «КП» навестила уже взрослых ребят, которые только недавно научились говорить
О том, что происходило в доме на краю глухого села, где жили Валентин и Люба Шульга, соседи догадывались по страшным, диким крикам детей. Они доносились оттуда почти каждый вечер в течение нескольких лет. По округе поползли слухи, что парочка прячет своих четверых малышей, потому что те измучены голодом и изъедены крысами. В конце концов местные жители не выдержали и начали бороться за жизнь несчастных «волчат» (именно так они до сих пор называют мальчишек Руслана и Колю, а также девчушек Катю и Тамару).
После длительных судебных разбирательств детей удалось отобрать у горе-родителей и поместить в интернат в соседнем селе…
Волчья нора под номером «13»
Люба и Валентин более десяти лет жили на отдаленном хуторе возле деревушки Шаболтаево (Ахтырский район Сумской области). Неподалеку от их избушки-развалюшки - всего два двора. А прямо перед обветшавшей хижиной - темный лес. Именно за дверью этого дома, на воротах которого зловеще красуется номер «13», и выросли украинские Маугли…
В середине 90-х, когда Люба и Валентин поженились, все было более-менее хорошо. Работали в колхозе, имели какую-то копейку. У Любы уже был сын Руслан, а вскоре родился и общий ребенок - Коля. Но когда хозяйство развалилось и работы не стало, супруги запили. На самогон зарабатывали, батрача на чужих огородах и сенокосах. Одна за другой у них родились еще две девчушки. Эту «обузу» каждое утро родители запирали в доме и уходили на целый день, а иногда и на неделю…
- Однажды всю округу оглушил странный не то визг, не то крик. Он не был похож на человеческий - так скулят волчата, когда, играясь, кусают друг друга, - рассказывает Настя Савченко, живущая на этом же хуторе. - Я увидела, как четверо малышей бегали вокруг хаты. Они вели себя как дикие! Падали на землю и грызли ее, ели траву, срывали кору с деревьев и с аппетитом жевали. Я остолбенела. Но как только они меня заметили, сразу же полезли обратно в отворенное окно дома…
Оказалось, что дети четыре дня просидели в закрытом доме без еды и питья. Они съели все хозяйственное мыло в доме! И даже на полусгнивших деревянных подоконниках были видны следы от детских зубок! В конце концов продавили одну из оконных ставен и выбрались на волю.
В тот день соседи спасли малышей. Принесли им поесть и ужаснулись - маленькие грязные тельца были исчерчены крысиными укусами! Как выяснилось, на ребят прямо в доме то и дело нападают целые полчища крыс, с которыми они воюют голыми руками. В общем, все как в джунглях.
А еще малыши плохо видели и не умели говорить. Четыре маленьких, обозленных диких волчонка забились в угол своей норы и, с опаской поглядывая на людей, ели угощение…
Знали только одно слово - «хлеб»
У малышей не было ничего: ни одежки, ни игрушки. Все то, чему радуется обычный ребенок, для них просто не существовало. Увидев, как живут «волчата», люди стали носить им поношенные вещи своих детей и еду. Кто-то даже подарил велосипед...
- Когда я приносила им поесть, - рассказывает Настя, - они сначала смотрели на мать, будто спрашивали разрешения. И все время молчали. Лишь однажды, когда я уходила, меня схватил за руку старший Руслан и сказал: «Хлеба!» Это было единственное слово, которое слышали от детей и в их первые дни в интернате. Даже сейчас любую еду ребята называют хлебом.
Односельчанин Дмитрий Ивашко вспоминает, как однажды возвращался домой поздно вечером через лес и решил заскочить погреться в дом к Шульге.
- Жуткий запах, который стоял там, буквально резал глаза. На старой, полуразваленной кровати из кучи фуфаек выглядывали четыре лысых головы. Не разберешь, где там мальчик, а где девочка. У всех глаза запавшие и какие-то мутновато-желтые. Мне это напомнило кадры из фильмов про концлагеря.
«Детей не отдам - лучше их повешу!»
Больше всего беспокоилась за судьбу одичавших деток местный фельдшер Тамара Богданова. Даже сейчас она помнит, как однажды в сильную морозную ночь прибежала в дом. Родителей не было, а малыши ютились на холодной твердой подушке. Видимо, дети мочились прямо на нее - вот она вся и заледенела.
- Я боялась, что им не выжить в таких условиях, и начала просить Любку отдать их в интернат, но она категорически отказывалась, говоря: «Это моя кровь! Я всех их люблю…»
Медико-педагогическая комиссия ездила к Шульгам несколько раз. Людмила Зарезова, воспитатель интерната, вспоминает, как испугалась, когда впервые увидела этих ребятишек.
- Они, оборванные и чумазые, сидели перед ведром с гнилыми абрикосами, над которыми летали огромные зеленые мухи, - рассказывает педагог. - Вдруг Катюшка с жадностью проглотила абрикос вместе с мухой. А мать стояла рядом и спокойно на это смотрела.
В тот день отец ребят пригрозил: «Если вы еще припретесь забирать у нас детей, то я взорву вашу машину, а затем перевешаю всю ребятню на сучках в лесу!» И уже вскоре комиссия приехала с милицией. Детей забрали и отвезли в Ахтырскую райбольницу с признаками истощения. Откармливали и выхаживали их почти три месяца. А затем все-таки поместили в интернат в соседнем селе Грунь…
Симпатичные дети стали олигофренами
Светленькие, миленькие мальчики Коля и Руслан сидят на стульчиках в интернатовской гостиной напротив меня и держатся за руки. Четыре огромных голубых глаза смотрят с неприкрытым детским испугом. Замкнутые, робкие дети. Но очень симпатичные - им бы в рекламе сниматься! На вид обоим не больше семи лет. На самом же деле Руслану уже 13, а Коле скоро исполнится 11 лет.
На все мои вопросы они отвечают молчанием, иногда кивают головой. Ребята не против прогуляться со мной возле интерната. Беру их за руки, и мы идем по главной сельской улице. По-прежнему говорю только я. Но ощущения, что меня никто не слышит, нет - они все прекрасно понимают, но говорят еще совсем плохо.
Постепенно взгляд мальчишек становится все мягче, а после съеденного печенья и шоколада младший Коленька откровенно признался, что очень скучает по сестричкам. 9-летнюю Катю увезли в Конотопский интернат для слепых и слабовидящих детей, а Тамару, которой недавно исполнилось 8, - в Правдинский детдом для сирот с задержкой психического развития.
Личика ребят светлеют, когда замечают идущего нам навстречу милиционера. Как оказалось, это местный участковый, он часто наведывается в интернат, и дети любят его.
Мы возвращаемся в интернат почти друзьями. Медсестра Галина Пироженко говорит, что для первой прогулки - это большой успех. Дело в том, что врачи поставили ребятам диагноз: олигофрения первой степени (дебильность). Причин умственной отсталости несколько: отсутствие общения, недоедание, нездоровая психическая обстановка. И вряд ли они когда-то станут абсолютно нормальными. Выходит, что родители сами лишили свою плоть и кровь возможности жить полноценной человеческой жизнью.
Рожала, потому что так сказала гадалка
33-летняя Любовь Шульга теперь тоже живет в селе Грунь. Интернат, в котором находятся двое ее мальчиков, стоит всего в сотне метров от нынешнего ее пристанища. У нее «новая жизнь» - очередной мужчина, другой дом. Но она по-прежнему пьет и снова собирается рожать.
- Мне еще давно гадалка нагадала восьмерых детей, - говорит нерадивая мать. - Почему бы и нет? Еще и помощь на них получу - будет за что жить.
К своим сыновьям Люба наведывается нечасто, но хвастается тем, что родительских прав ее не лишили. В случае подходящих материальных условий она даже сможет их вернуть.
- Ну а почему же дети голодали, почему в школу не ходили? - спрашиваю у горе-матери. В ответ Люба только опускает глаза и плачет. Потом, вытерев слезы, продолжает:
- Мы жили по таким законам: пока не наестся отец, никто из детей даже не имел права подойти и взять себе кусочек. За непослушание - били...
Теперь ее сыновья прибегают к матери и уже не просят поесть, а сами носят ей остатки интернатовских завтраков.
Самой способной из ребят оказалась Катюша, которая за год научилась не только говорить, но и писать. Она шлет матери письма с просьбой забрать ее из интерната. Дети готовы простить своим родителям все: и голод, и побои, и отсутствие самой обычной игрушки. Неужели их тянет в дом, в котором они жили волчьей жизнью? Вряд ли. Ребята просто хотят жить дома, в семье, с мамой - как все нормальные дети. Только сейчас они больше похожи на слепых волчат, которые слышат лишь зов крови…
КОМПЕТЕНТНО
Смогут ли «волчата» адаптироваться к жизни в обществе?
На этот вопрос отвечает Лариса КИРЬЯН, психолог Грунской вспомогательной школы-интерната для детей с умственными и физическими недостатками:
- Эти малыши никогда не поймут, что они пережили. Они умеют работать, их любят другие дети. Но обычно именно поведение и привычки родителей определяют характер детей. Они впитали в себя все недостатки мамы и папы. Даже страшно подумать, что когда–нибудь эта жестокость может выплеснуться наружу.
ЛИКБЕЗ «КП»
Олигофрения – форма умственной отсталости. Имеет три стадии: дебильность, имбицильность, идиотию. Больные с первой стадией очень медлительны, малоинициативны. Очень часто попадают под влияние уголовников в связи с повышенной внушаемостью.
Фото автора и из архива Грунской школы-интерната.
Маргарита САВЕНКО
FAQ
Галереи
Поиск
Вход
Регистрация
Я передвинула, как мне показалась, на более подходящее место. Извините, не предупредила. 
